Каждые остатки ультраранней эры будут ответственны как нужные связующие звенья между микромиром и космосом. Одна увлекательная возможность (которая неясно вырисовывалась еще в сознании Гута, в то время, когда он работал над своей теорией) – это идея о том, что магнитные монополи могли остаться от ранней Вселенной. Фарадей и Максвелл продемонстрировали тесные взаимосвязи между магнетизмом и электричеством, но было одно ключевое различие (и они это понимали) между этими двумя силами: положительные и отрицательные электрические заряды существуют, но «северный» и «южный» магнитные полюса, по всей видимости, не смогут существовать по отдельности. Магниты – это диполи (имеют два полюса), а не монополи (один полюс), и, в случае, если мы разрубим диполь пополам, мы ни при каких обстоятельствах не возьмём два монополя, а лишь диполи меньшего размера. Не обращая внимания на продолжительные замысловатые изыскания, никому так и не удалось «поймать» монополь.
Современные физики предполагают, что монополи смогут существовать, но они должны быть очень тяжелыми (в миллион миллиардов раз тяжелее протона). Из-за высокой массы, чтобы они появились, нужна огромная концентрация энергии – т. е. такая энергия, которая властвовала в самой ранней Вселенной и больше ни при каких обстоятельствах. В нашей сегодняшней Вселенной монополей ничтожно мало: магнитные поля пронизывают межзвездное пространство, и их просто «закоротило» бы, если бы монополей было довольно много. Гут был озадачен отсутствием монополей, в силу того, что, по всей видимости, они неизбежно появлялись в ранней Вселенной. Поэтому его лучшим предположением была идея о том, что их общая масса составила бы в миллионы раза больше чёрной материи, чем ее существует в действительности. Серьёзным преимуществом расширения (если оно началось по окончании того, как сформировались монополи) было то, что оно рассеяло предполагаемые монополи, и это объясняет их очевидное отсутствие сейчас.
Монополи – это что-то вроде «узлов» в космосе. На научном языке такие явления называются «топологическими недостатками». Куда более примечательно, что это недостатки в форме линий, а не в форме точек – районы космоса, каковые завязаны узлом в трубки уже атома. Они могли бы вырабатывать замкнутые петли, как эластичные ленты, вращаясь фактически со скоростью света, либо же вытягиваться прямо через всю Вселенную. Кое-какие эксперты по космологии строят предположения о том, что эти топологические недостатки смогут быть ростками космических структур – в следствии они вносят свой вклад в значение числа Q. Эта мысль привлекла интерес в начале 1990-х гг., но оказалось, что она не согласуется с некоторыми деталями в процессах образования скоплений галактик, распознанными позднее. Но эти петли все же смогут существовать, и они имеют такие неординарные характеристики (уже атома, но такие тяжёлые, что любой километр может сравниться по массе с Землей), что астрономы должны приложить массу усилий, дабы их найти.
Другая увлекательная возможность – миниатюрные черные дыры (The Black Hole). Дыра размером с один атом может быть такой же массивной, как гора. Прямой итог того, что число N так огромно: тяготение так слабо, что не имеет возможности преодолеть другие силы в масштабе атомов, в случае, если лишь не «упаковать» массу N атомов в размер одного. Весьма возможно, что в ультрараннюю эру существовало давление, талантливое сформировать такие мелкие черные дыры (The Black Hole). Не смотря на то, что сейчас никакие процессы не смогут обеспечить такую степень сжатия, быть может, какая-нибудь будущая высокоразвитая цивилизация сможет это сделать. Особенно увлекательные возможности раскрываются, в случае, если соединить эту идея с другой – о том, что в черной дыры может развиваться новая вселенная, расширяясь в новое (быть может, нескончаемое) пространство-время, никак не связанное с нашим.
